Кто бы мог подумать, что так сложно выглядеть связанным? Тем не менее он слепо повиновался ей, перенаправив вебкамеру уже в тот угол комнаты, где стоят отопительные трубы.
— Сделай шаг вперёд.
Он выполнил сказанное. Ноги его оказались в полузатянутых петлях, размещённых внизу у батареи.
— Теперь продень руки в верёвочные кольца над головой.
Выполнено и это.
Пусть ему и пришлось для этого изогнуться на манер "тянущегося вверх за ягодой" гимнаста.
Она ослепительно улыбнулась:
— Затяни кольца.
С неотвратимостью взрывающегося коллайдера Стас осуществил названное действие. Руки его фактически повисли в воздухе на туго затянутых петлях, ноги его туго опоясало безжалостною петлёй.
Он слегка дёрнулся в путах.
Верёвки были размещены так, что до них не дотянуться зубами, а до узлов не получалось дотянуться даже кончиками пальцев. Чёрт, как же ему отсюда выбраться, когда ей надоест любоваться его состоянием?
Глаза её меж тем блестели всё ярче.
— Тебе хорошо?
Стас попытался сглотнуть комок в горле.
— Мммм. Да. Но…
Брови её невинно взлетели вверх:
— Что?
— Как снять эти верёвки?
Люччио улыбнулась. Улыбнулась так, что Стаса пробило странной смесью жути и возбуждения одновременно, вновь приводящей к кратковременному затемнению в глазах.
— Я ещё, признаться, не задумывалась об этом. А что, — тут голос её приобрёл театрально-встревоженные интонации, — тебе, наверное, надо срочно освободиться от пут? Иначе тебя могут обнаружить в таком виде твои родственники… или кто там ещё?
— Да, — выдохнул он.
— Ты ведь не в силах освободиться сам, — тем же фальшиво-сочувствующим голоском проворковала Люччио. — Правда? Тебя обнаружат совершенно без одежды, привязанным к батарее… более того, привязавшим себя самого.
Стас тщетно дёрнулся в путах, ещё раз и опять.
Лишь убеждаясь в её правоте.
— Наверное, развернётся такая сцена… — сладко протянула она. Ладонь её меж тем подозрительно пошевелила пальчиками под краешком халата, с каждым мгновеньем всё надёжней укрываясь там. Личико её залилось странным румянцем, меж тем как улыбка стала приобретать уже совершенно неприкрытые оттенки стервозности.
*****
Руки Стаса вздрогнули почти непроизвольно.
Дикость, но…
… то, что творила сейчас эта извращенка, эта странная психологическая садистка, заводило его несмотря ни на что.
Она меж тем вновь кинула на него взор.
— Причина, по которой мне, — губы её дрогнули в улыбке, — и вправду нравится общаться с гормонально насыщенными организмами. С ними так легко играть… особенно, если ты — психолог.
Голова её запрокинулась назад, ладонь целиком скрылась за краем пушистого халата.
— Освободи, — прохрипел Стас.
Не то чтобы веря в эту возможность.
— Что ж. — Приоткрыв глаза и как будто вынырнув на миг из приятной нирваны, Люччио прищурилась. — Быть может, есть способ развязать эти путы, о котором я не сказала тебе. Быть может, я бы даже могла открыть его тебе. Но к чему?
Собеседница сладко потянулась.
— Пожалуйста, — Стас не узнал своего голоса.
В глазах её заплясали чёртики.
— Мне бы хотелось, — приглушенно прошептала Люччио, — чтобы ты насладился своим положением. Я ведь видела, что тебя это заводит… так дай же этому волю.
Ещё один бессильный рывок в петлях.
Взгляд его почти непроизвольно упал ей в глаза, скользнул по её изогнутым в коварной улыбке губам, и он с некоторым оцепенением вдруг понял, что ситуация и впрямь заводит его, причём неимоверно. Его изловили в ловушку, ловушку безжалостную и жестокую, но выполнение этого странным образом дурманит разум и пробуждает вожделение — к ней, к коварной искусительнице, которая мастерски осуществила комбинацию и заключила его в путы.
Стас дёрнулся.
Бёдра его сдвинулись и раздвинулись вновь…
Искусительница меж тем, так же улыбаясь, наблюдала за его потугами, за планомерно разгорающейся в нём похотью, сдвинув пальцы колечком вокруг глаз на манер импровизированного шутовского бинокля.
Вряд ли она на самом деле освободит его…
Вряд ли она знает способ…
Она.
Лишь.
Играет.
На этой безысходной вроде бы мысли Стас ощутил, как судорога сумасшедшего наслаждения проходит через всё его тело, от затылка и через позвоночник, неумолимо завершаясь сладким извержением внизу и выплёскиваясь наружу водопадом белого пламени…
Раздался, словно издалека, его же собственный стон.
— Как хорошо, что тебе понравилось, — прожурчал вновь обманчиво сладкий голос. Желания открывать глаза не было. — Жаль, способа освободить тебя от пут я не знаю — это ведь было лишь предположение, что я могла бы знать способ, помнишь?
В интонациях вдруг появилось что-то ещё.
— Но, чтобы тебе не было скучно, — тут собеседница сделала паузу, — я поставлю тем временем тебе на экран кое-какое видео.
Видео? . .
Еле дыша, Стас всё же изыскал в себе силы кое-как приподнять веки и кинуть взгляд на экран.
И увидеть себя.
Один и тот же зацикленный видеоролик, со связанным голым парнем, конвульсирующим в путах, дёргающим бёдрами и в итоге извергающим семя прямо на пол квартиры. Ролик, бесконечно повторяющийся вновь и вновь. Ролик, который будет повторяться на экране даже тогда, когда Стаса обнаружат.
Непрерывно.
— Мне пора тебя оставить, — беззаботно произнесла особа за кадром. Ничуть не скрывая насмешки, голос в динамиках чуть ли не вибрировал от неё. — Хотя видеопоток с твоей камеры я поставлю на запись, так что в каком-то смысле останусь мысленно рядом. Мне же интересно узнать, к чему приведёт… шалость?
Он уловил еле слышное хихиканье, вслед за чем связь оборвалась уже окончательно.
Совсем.
Оставив Стаса наедине с ознобом, беспомощностью и тишиной.