Учительница изумленно поморгала глазами. А потом провела взглядом дальше.
И чем дальше она смотрела, тем смелее и откровеннее становились сюжеты.
7.
— Церковь! — спокойно произнес Толян, деятельно орудуя в замочной скважине самодельным ключом. — Тут раньше церковь была! . .
Игаша лишь пренебрежительно отмахнулся.
Михон промолчал. Он раскаивался, что ввязался в это дело, потому что об этом уже где-то слышал.
Ключ тихонько позвякивал в разболтанном замке, и лицо Толяна, покрытое капельками пота, при неярком коридорном свете показалось внезапно старым и злым.
В коридоре стало нестерпимо душно. Такая духота бывает на послеполуденных занятиях, когда у всех уроки уже закончились, и только твой разнесчастный класс по велению дурацкого расписания обязан слушать нудную географию и пялиться на выцветшие плакаты двух полушарий с голубыми пятнами океанов. Географичка вредная; и в классе непривычно тихо, тоскливо и тяжело…
— Давай быстрее! . . — с досадой прошептал Михон, и тут замок натужно щелкнул.
Деревянная крашеная дверь дрогнула и чуть приоткрылась. Толян снисходительно глянул на товарищей, убирая отмычку в карман.
Три подростка проскользнули внутрь класса и растворились в темноте.
8.
Маринка жадно читала Сашкину тетрадь. С детства привыкшая все брать без разрешения и всюду совать свой любопытный нос, девчонка ни минуты не колеблясь, залезла в чужие записи, едва сторож вышел из каморки.
Немного недоуменно полюбовавшись на рисунок, она начала читать плохо разборчивые строчки, написанные мелким почерком.
И почти тут же поняла, что здесь — "про это"…
9.
Сашка быстро шагал по коридору, стараясь не очень громко шуршать пакетом с одеждой. Он уже много раз поблагодарил себя за такую предусмотрительность. И хотя его ужасно раздражало такое наступление его первого дежурства, все же он был несказанно счастлив.
Ворваться в туалет! В мужской, разумеется! Быстро скинуть все женские причиндалы! Шарики с водой, скорее всего, придется порвать и выкинуть… Но шарики — это мелочь! Главное — косметика! Она легко мажется, но трудно смывается… И все ж это лучше, чем пассивно сидеть в каморке в ожидании неминуемо неприятной развязки! Не забыть бы еще пакет с вещами куда-нибудь заховать! . . Да-да, пакет с вещами… пакет…
10.
Анна Евгеньевна жадно всматривалась и вчитывалась в многообразие рисунков, все более и более походивших на египетские иероглифы. С детства ненавидевшая иностранные языки, женщина с удивленным удовлетворением отмечала, как легко ей дается расшифровка, какие интересные и весьма любопытные факты буквально выпрыгивают из стенок — история здания, бывшей церкви, построенной на месте…
Анна Евгеньевна затаила дыхание.
11.
Ритуал начался.
Парты, сдвинутые к задней стене кабинета, смутно виднелись при неровном отблеске свечного пламени, более всего напоминая перекрученный в страшных судорогах громадный скелет допотопного чудовища.
Игаша и Михон молча наблюдали за манипуляциями Толяна. Приготовления начинались, как обычно, с хихиканьем и приколами, но через пару минут его движения, бывшие доселе бестолковыми и неуверенными, превратились в аккуратную работу мастера. Толян уже почти не заглядывал в книгу, расчерчивая мелом пол. Михону подумалось о том, как часто его приятель перелистывал те страницы…
Игаша заворожено смотрел как крошится синий мелок, как скрипят старые половые доски, покрашенные в противный темно-коричневый цвет, как красиво правильно? вырисовывается большой круг с пересечениями, звездами, рисунками и надписями.
— Вы принесли то, что я просил? — внезапно спросил Толян, не отрываясь от рисования, и спина его напряглась.
Д-да. . — выдавил из себя Игаша и нерешительно улыбнулся.
Михон промолчал. Ему очень хотелось уйти.
12.
Маринка вытерла пот со лба и огляделась вокруг невидящими глазами. Ледяная иголочка страха кольнулась внутри — вдруг ее уже застукали за чтением явно запрещенного, нелегального, потайного, крамольного даже в это стремительно меняющееся время.
В каморке никого не было.
Густая тишина окутывала Маринку ватным одеялом, и лишь где-то вдалеке глухо бухали трубы отопления, похожие на удары сердца. Девчонка облизнула пересохшие губы и с легким стоном высвободила затекшую ногу. Почему же здесь так жарко?
В тетрадке оставались еще записи, но Маринка больше не могла читать. Она была переполненная чашка, в нее больше не влезало. Однако прочитанного хватило на то, чтобы легкий ветерок мыслей пронесся в голове.
Сомнений не было.
Так отличники выходят к доске с твердо выученным уроком, точно зная, что сейчас они получат "пять" как минимум… а максимум зависит от темперамента учителя. И вот начинается движение из-за парты: взгляды устремляются на худенькую фигуру, а она, делая вид, что ее это нисколько не волнует и ничуть не касается, радостно ступает по проходу к столу учителя, как бегун к заветному финишу стометровки…
Маринка расстегнула пуговичку на блузке.