Довольный Игаша тут же повернулся спиной к девушке. Сашка пожал плечами и тоже уставился в стенку. Михон и так уже отвернулся от всей компании — его мутило от таких рассказов. Анна Евгеньевна отворачиваться не стала.
— Двоюродный брат, — вновь тихонько подсказал Игаша.
— Я помню! — огрызнулась Маринка. — Двоюродный брат. Звали его Мишка.
Михон вздрогнул.
— Он был старше меня и любил приходить к нам в гости. Ему нравились наши книги. У нас было очень много книг — красивых, хорошо изданных, модных тогда: Мы сами их почти не читали. Но иметь полное собрание сочинений считалось тогда престижным. И вот однажды его попросили посидеть со мной. Мне было тогда лет пять:
— Боже: — покачала головой Анна Евгеньевна.
— Все так, — уныло продолжала девушка. — Я тогда не знала, для чего он меня раздевал. Говорил, что мы будем играть в показ мод. Мне это очень понравилось. Потом: я не помню как: мы с ним оказались на кровати, под одеялом: Он попросил меня снять трусы: А потом принялся елозить по мне: Мне было любопытно, жарко и:
— И он тебя: ? — в ужасе выдохнула учительница.
— Нет, — слабо улыбнулась Маринка. — Ему-то было лет десять, и он, я так думаю, не был особенно опытным: так, повалялись на кровати: он потрогал меня, а потом:
— А потом? — спиной поинтересовался Игаша.
— А потом пришли родители, — мстительно ответила девушка. — Мои и его. И ему пришлось слезть с меня, предварительно взяв с меня слово, что я никому ничего не скажу.
— И ты не сказала? — спросил Сашка, непроизвольно поглаживая напрягшийся сосок левой груди.
— Я не помню, — сощурилась Маринка. — Но никаких последствий не было — никто не ругался, не ссорился: В общем, все обошлось!
— Повернуться можно? — мрачно пробасил Мишка.
— Можно.
Маринка покосилась на часы. Как бы то ни было, она внесла свою лепту. И теперь ждала следующего рассказа.
4. .
— Теперь ты! — локтем подтолкнул Михона Игаша.
Михон встал со своего места и подошел к окну. Соседство Игаши он выносить более не мог.
За занавеской царила ночь, казавшаяся особенно непроглядной за пыльным стеклом с двумя дохлыми мухами. Внезапная духота заставила парня расстегнуть воротник рубашки в крупную клетку.
— А у меня все началось из-за ключей.
Натренированный на репетициях голос не подвел, и Михон очень тому порадовался.
— Из-за ключей? — переспросил Игаша.
— Ага, Игаша. Из-за ключей. В тот день я пришел из школы и, пошарив по карманам, понял, что ключи мои — за крашеной дверью, перед которой я стоял, как дурак. Так же, по-дурацки, я однажды застрял у почтовых ящиков. Я всегда проверял, есть ли газеты в ящике, просунув палец в одну из шести дырок в дверце. А в тот раз я засунул не тот палец и не смог его вытащить.
— Не тот палец, — Сашка горько улыбнулся метафоре.
— Да, все наши проблемы часто начинаются из-за того, что мы суем не туда не тот палец. — Михон говорил увернно, словно стоя на сцене. Его режиссер мог бы им гордиться. — И мне пришлось простоять в таком положении, с пальцем в ящике какое-то время, пока, наконец, до меня не дошло, что помощи мне ждать неоткуда. Ценой весьма болезненных ощущений и содранной кожи, я освободился. И тогда я себя почувствовал победителем. Я смог. Я сделал это!
— А ключи? — тихонько напомнила Маринка.
— Ключи? — Михон потерял былую уверенность. Но отступать было некуда. Стеклянные колбочки песочных часов напоминали знак бесконечности, вставший на дыбы. — Ключи я в тот день оставил дома. Родители были на работе. Брат учился на три урока больше, чем я. И меня ждала не очень приятная перспектива ожидания на лестничной клетке в течение полутора часов. И тут снизу хлопнула дверь в подъезде, и скоро к нам на пятый этаж поднялся наш сосед. Его звали Петя, но моя мама называла его Петруччо.
— Петруччо! — фыркнул Игаша. За ним засмеялись Маринка и Сашка. Криво улыбнулась бледная Анна Евгеньевна.
— Да, так, — Михон тоже хмыкнул. — Он увидел мое: м-м, затруднение, и радушно предложил переждать у него дома. Я согласился, предварительно написав записку брату и вложив ее в замочную скважину. Дома у соседа было очень интересно. Огромные напольные часы, большие аквариумы с сотнями маленьких рыбок, ковры и цветной телевизор:
— И все же? — Анна Евгеньевна с деланным интересом рассматривала свои ногти.
Михон помолчал, а потом продолжил:
— Он оказался педофилом, это наш дорогой сосед. Нет, все было культурно и пристойно. Никакого насилия. Для начала он предложил мне чаю. А потом подсуну пару журналов. Венгерских, как он сказал. Журналы были битком набиты фотографиями обнаженных мальчиков и девочек, с комментариями на непонятном языке.
— Английском? — Маринка опустила ноги со стола, и Михон увидел красивую девичью грудь и волнующую темноту внизу живота. Он торопливо отвел взгляд.
— Нет, вряд ли. Я вообще не помню, но сосед мне сказал, что журналы венгерские. "Мадьяр" , как он выразился. Они были красивые, с цветными фотографиями, страницами, приятными на ощупь. А до этого я никогда не видел голых девочек. Да и мальчиков тоже.
— А увидеть хотелось: — подсказал Игаша.
— Конечно хотелось! А тебе что, не хотелось бы?
— Ладно, ладно, ты не отвлекайся! — Игаша довольно лыбился. — Сосед, значит, педофил:
— А ты не перебивай! — Михон нахмурил брови, собираясь с мыслями. — Там, в одном журнале, была страница, где были: в общем, как это: Ну, там голые мальчики стояли в ряд, и Петруччо сказал, что они меряются, у кого: это: больше. И он предложил измерить мой: аппарат: и если он окажется хорошего размера, то можно будет участвовать в конкурсе, послав туда, в журнал фотографию… А я всегда думал, что мой:
— Член, — внятно произнес Сашка, и это слово просто обожгло Анну Евгеньевну.
— Ну вы: Вообще уже! — учительница в шоке сжимала и разжимала пальцы рук.
— Да ладно, — вяло отмахнулась Маринка. — Член так член. Он же не сказал х:
— Марина! — возмущенно воскликнула женщина. — Я вообще не понимаю, что здесь происходит! Почему мы должны выслушивать: и рассказывать: