— Ну, кайфовал… было приятно… — как ученик, повторяющий за учителем, медленно проговорил Артём, понимая, что отрицать очевидное было б бессмысленно… да и надо ли было отрицать?
— Вот! Это и есть момент истины! Это, и только это! — с жаром воскликнул Марат, собирая в кучу салфетки. — Всё остальное — рассказы для бедных!"Педик", "не педик" — какая, нах, разница? Кайф — он и в Африке кайф!
— А если узнают? Ну, про э т о… про то, что мы здесь… что ты и я… если узнают?! — произнес Артём, которому только сейчас пришла мысль о том, что кто-то может об этом — о т а к о м — узнать; ведь если узнают…
— А если ты никому не расскажешь? — хмыкнул Марат.
— Я? Никому не скажу…
— И потому — никто не узнает. Аминь! — засмеялся Марат, вставая с кровати. — Я сейчас в душ — на пару минут… ты — за мной… ага?
— Ага, — повторил Артём, думая о том, как это всё-таки могло случиться — как могло это с ним, с Артёмом, произойти… жил — и не знал, на что он способен… "я не педик"… а если педик?
После душа, погасив свет, они какое-то время еще не спали — лежали каждый в своей постели, и Марат говорил Артёму про секс, про Америку, про институт… про то, что "можно с девчонками и с парнями" — что многие так и делают, как делал древний Экклезиаст…
Артёму хотелось узнать, был ли у Марата секс ещё — с другими парнями или с девчонками, но сам Марат про это ничего не говорил, а Артём почему-то его, Марата, об этом не спрашивал… ещё, слушая Марата, Артём думал о том, что вот они оба сходили в душ, Марат выбросил в унитаз все использованные салфетки, комната была проветрена — запах взаимного мужеложства уже не чувствовался… и получалось, что не было никаких улик, каким-либо образом свидетельствующих о том, что делалось-происходило в одной из комнат большого студенческого общежития, и завтра, при свете дня, уже трудно будет поверить, что всё это было в действительности — что это всё не приснилось… лампа была погашена, и уже подступал, подбирался сон, — Марат, по сопению Артёма почувствовав, что Артём засыпает, тихо проговорил:
— Всё? Спим?
— Ага, — отозвался Артём, — спим.
Но провалиться в сон Артём не успел — через минуту или, может быть, полторы он услышал, как Марат его окликает протяжным, теплым, щекочущим уши шепотом:
— Артём… Артёмчик…
— Что? — отозвался Артём, не открывая глаза.
— Имей в виду: у меня по утрам стоит… понимаешь, о чем я?
— Ага, — засмеялся Артём в подушку… и, помолчав, добавил: — У меня по утрам тоже стоит… спи!
Ну, а что? Два парня — в студенческом общежитии… в комнате для двоих… и невозможное — возможно, — ничего невозможного в сексе нет!