А ты? Не имея ни малейшего сексуального опыта в формате "парень-парень" — ни разу не попробовав, не испытав никаких ощущений, ты при этом уверен, что ты не педик… глупо! И потом: никогда не плюй в колодезь… это очень хорошее правило! — Марат, выдернув ладонь из-под задницы Артёма, обеими ладонями тут же зафиксировал голову Артёма таким образом, чтоб Артём не смог увернуться — не мог отвернуть лицо в сторону. — Может быть, ты и не педик — в смысле ориентации… может быть! Но это вовсе не означает, что следует пренебрегать однополым сексом как вариантом получения сексуального удовольствия — даже если ты и не педик… да?
— Блин, что ты хочешь от меня? — Артём, слегка сбитый с толку рассказом про какого-то Экклезиаста, закрутил под Маратом задницей, то ли предпринимая вялую попытку освободиться из-под Марата, то ли, наоборот, желая улечься поудобнее… Конечно, отчасти Марат был прав: говорить о чем-либо наверняка, а тем более утверждать что-либо можно лишь в том случае, если ты в этом убедился сам… тем более, если это касается секса! Один скажет, к примеру "гадость", а другой об этом же скажет "кайф"… и кому из них верить — кто из них прав?
А, наверное, никому не нужно верить — нужно верить себе. Но что значит — "верить себе"? Вот он, Артём, убежден — искренне в е р и т — что он не педик… ну, то есть, не гей — не голубой… но сейчас он лежит под парнем — и член у него, у Артёма, стоит несгибаемым колом… и тело — всё тело — наполнено сладостным жаром возбуждения… — Чего ты хочешь? — повторил Артём, думая о том, что, быть может… возможно, Марат прав, говоря, что утверждать что-либо, не имея собственного опыта, глупо…
*****
— Говорю тебе, я не педик, — чуть истерично и оттого чересчур горячо, излишне торопливо проговорил-выдохнул Артём, с ужасом осознавая неуклонно растущее чувство сладостной приятности, жаром наполняющей всё его тело.
— Да? Точно не педик? — Максим, весело и вместе с тем чуть насмешливо глядя Артёму в глаза, с силой надавил членом на возбуждённо твёрдый, бугром выпирающий член Артёма. — Ты отвечаешь за свои слова?
— Да, блин, да! Отвечаю! Пусти… — Артём проговорил это снова торопливо и снова излишне горячо, словно желая тем самым отсечь саму возможность какой-либо паузы для малейшего размышления.
— Хм, какая уверенность… — иронично хмыкнул Максим, всё с той же напористо-наглой весёлостью глядя Артёму в глаза. — Значит, ты всё-таки трахался… да? Ты трахался, и тебе такой секс не понравился? Правильно я понял?
— Ни с кем я не трахался! Никогда! Чем хочешь клянусь!
— Нах мне твои клятвы! — Марат рассмеялся. — Я другое не понимаю: если ты не трахался — если ни с кем никогда не пробовал, то… откуда ты можешь знать, что тебе это не понравится? А? Может, тебе понравится… а ты вырываешься, как дурак… никакой логики! — Марат, говоря это, сладострастно стиснул пальцами Артёмову ягодицу. — Тебе ведь приятно сейчас? Приятно… ну, и чего ты ломаешься — чего трепыхаешься? Если это тебе приятно… а тебе сейчас это приятно, потому что ты, Артём, нормальный парень, а у нормальных парней по-другому и быть не может, то… чего ты вырываешься?
Расслабься… — говоря это, Марат едва заметно скользил твёрдо вздыбившимся бугром своих трусов о такой же твердый, ничуть не меньший бугор трусов Артема, отчего Артем действительно чувствовал в напряженном стволе своего невидимо залупившегося члена более чем приятный — знобяще сладостный — зуд неподдельного, помимо воли нарастающего желания. — Глупо не попробовать это… хотя бы раз… глупо… ты ведь хочешь попробовать?
— Я не педик! — Артём, сам того не осознавая, ушел от ответа на прозвучавший вопрос, подменив ответ на один вопрос ответом на вопрос совершенно другой… впрочем, даже если бы Артём осознал эту подмену, для него в данный момент это ровным счетом ничего бы не значило, потому что такие понятия как "быть педиком" и "трахнуться с парнем" для него, для Артёма, были совершенно равнозначны, неотличимы друг от друга.
— Может быть, ты не педик… а может быть, педик… откуда ты знаешь, кто ты на самом деле? — проговорил Марат, насмешливо глядя Артёму в глаза.
— Как — "откуда"? Я же не трахался… никогда не трахался с пацанами! — горячо отозвался Артём, одновременно с выдыхаемыми словами ощущая не только не убывающее, а еще более возрастающее чувство томительно сладостного удовольствия, тысячами микроскопических иголок покалывающего и в напряженно твёрдом члене, и в повлажневшей от возбуждения полузалупившейся головке члена, и в промежности, и в мошонке, и в мышцах девственного, никогда и некем ещё не протыкаемого входа, туго стиснутого, сжатого между двумя вдавленными в ладонь Артёма полусферами сочно-упругих ягодиц… удовольствие бушевало во всём теле!
— Вот и я о том же… — Марат улыбнулся, глядя на Артёма потемневшими от вожделения глазами. — Ты ни разу не делал это, ни с кем не пробовал — и при этом ты утверждаешь, что ты не педик… что-то здесь явно не стыкуется — одно другому противоречит!
— Что не стыкуется? Ты что — не веришь мне? Думаешь, что я вру? — В голосе Артёма прозвучало искреннее — неподдельное — возмущение. — Я правда… правда не трахался с пацанами — я не педик!
— Глупо! — отозвался Марат, не прекращая двигать по Артёму горячим, сильным, практически голым телом… уверенно глядя Артему в глаза, Марат сладострастно тереться, елозил вздыбленным пахом о твердо бугрящийся пах лежащего на спине возбуждённого Артём, — через тонкую ткань трусов Марат тёрся членом о член, и у Артёма от этого трения испарялась, исчезала всякая воля к сопротивлению. — Ты говоришь, что ты не педик… так вот: глупо с такой уверенностью утверждать то, о чём знать ты не можешь… ну, то есть, знать не можешь наверняка, со всей определённостью! А не можешь ты это знать потому, что ты ни разу не пробовал — ни разу не трахался… вот где явное противоречие!