— Ты можешь спуститься вниз, там прохладнее, — посоветовала Марина Николаевна.
Я спустился на нижнюю полку и вздохнул свободнее. И вот здесь произошло то, отчего мой член начал наливаться кровью. Прямо рядом с моей головой с верхней полки свисали аппетитные ноги Марины Николаевны. Красивые икроножные мышцы, раскрасневшиеся пяточки, испещренные венами ступни и маленькие пальчики с накрашенными в бордовый цвет пальчиками просто загипнотизировали меня.
Эти зрелые ножки благоухали незабываемым запахом пота, а я всё никак не мог оторваться от этого вида и не мог не надышаться женским ножным потом.
Мой пенис уже довольно прилично налился, как вдруг завуч сказала:
— Ладно, давай похлещем веничками друг друга. Я тогда первая лягу, а ты давай посильнее меня.
Марина Николаевна легла на грудь, отвернув от меня голову. Взволнованный, я взял берёзовый веник, и уставился на её крупные ягодицы. Большие, с нежной белоснежной кожей и несколькими родинками, они имели какую-то магнетическую силу, которая давила на моё сознание и заставляла испытывать новые приливы крови к низу живота.
Я стал хлестать красивую загорелую спинку, попку, ножки.
— По попе сильнее бей, — просила она меня, — а то, видишь, какую отъела!
Через пару минут Марина Николаевна повернула голову в мою сторону.
— Слушай, если я на спину лягу, побьёшь меня по животу?
Этого я никак не ожидал. Завуч, казалось, совсем не стыдилась меня, что добавляло ещё больше сладостного волнения.
— Да..Конечно, давайте…
Марина Николаевна перевернулась, представив пред моим взором опять все свои женские прелести. Я не мог отвести взгляда от этого зрелого мокрого тела и встал как вкопанный. Марина Николаевна, бесстыдно, не стараясь прикрыться, ни сколько не смутилась, а только спросила:
— Ты чего замер?
— Да так….Просто Вы очень красивая…- вырвалось у меня.
"Вот дурак! Что ты несёшь!" — пронеслось в голове.
— Да? Спасибо, но не надо льстить, — мило улыбнувшись, ответила она.
Казалось, что я развеселил её этим комплементом, что было не слишком плохо.
Сначала я начал бить веником только по животу Марины Николаевны, стараясь не задевать эту роскошную немалую грудь с ярко-выраженными сосками и не задевать промежность.
— По груди тоже побей, — снова просила она, предварительно закрыв пальцами свои соски.
Я стал исполнять её просьбу, но сначала как-то неуверенно и слабо.
— Сильнее бей, не бойся…И по лохматости моей тоже ударь пару раз, — чуть не смеясь, сказала она, — Чтоб вся хворь вышла!
Я улыбнулся в ответ на такие слова, но это скорее была нервная улыбка. Я стал хлестать Марину Николаевну с большей силой, отчего несколько банных листов прилипли к её грудям, животу, волосам в промежности и бёдрам.
Глядя на распаренное, влажное и сочное зрелое тело Марины Николаевны, я больше не мог себя сдерживать. От ударов веником я раскачивался всем телом, невольно раскачивая и свою стонущую плоть.
Инстинкты взяли своё, и мой половой член полностью эрегировал до конца. Я почувствовал, как краска заливает моё лицо. Если бы завуч обо всём догадалась и спросила бы меня, почему я опять так сильно возбуждён, я бы не нашёлся, что ответить в тот момент, поэтому я старался не смотреть в её лицо. Но я зря волновался.
— Неужели я тебе так понравилась? — неожиданно спросила она и улыбнулась, откровенно поглядывая на мой пенис.
Моё сердце бешено колотилось, но какая-то внутренняя приятная слабость сковывала меня, и я был не в состоянии что-либо ответить.
— Ладно, теперь меняемся местами. Сейчас и тебя похлещем, — скомандовала завуч.
Мы поменялись, и пока я лежал на груди, что было не слишком удобно по понятным причинам, она хлестала меня по спине. Я думал, о том, что будет, когда я перевернусь, и как всё моё хозяйство будет выставлено на обозрение, и что на этот раз скажет Марина Николаевна.
Волнение с непонятной приятной слабостью так захлестнули меня, что переросло в какую-то безразличность. На мгновение мне стало решительно без разницы всё происходящее, только лишь напряженный член, находящийся во власти инстинктов, хотел разрядки.