— Как же мы домой к тебе зайдём? — спросила я. — Ведь ноги грязные теперь.
— Да там ванна за входом. Помоем сразу, — успокоила Маринка. — Какая ты замороченная, Ник. Ты правда никогда босиком не ходила раньше?
Я помотала головой.
— Да ладно, это как во дворе, ну то же самое же! — Сестрёнка спокойно шлёпала по грязи и не волновалась. — Я так часто хожу, летом особенно. Летом вообще не обуваюсь, считай. А сейчас уже прямо тепло. Можно и побосячить. Ну клёво же, Ник?
Я всё ещё ничего не отвечала, пыталась справиться со смущением.
— Ну представь, что ты дома у себя, и не парься, — посоветовала Маринка.
— Так я дома тоже босиком не хожу! — сразу сказала я.
Тут уж пришла пора сестрёнки удивляться. Сначала она вытаращила глаза, потом прыснула от смеха:
— Серьёзно?! Ахах, ну ничего! У меня научишься.
— Да ладно, — сказала я и почувствовала, что опять краснею. — Неудобно же.
— Неудобно на потолке: — ответила Маринка и загнула такое, что у меня чуть уши не свернулись в трубочку. — А тут что? Ты же не будешь вечно в своих этих шлындать. Да и вредно. Дай ногам отдохнуть хоть немножко!
Я не знала, что ответить, и только кивнула.
Шли мы и правда минут пятнадцать, но для меня как будто вечность. Под ногами была тёплая мягкая грязь, местами земля даже не размокла и чем-то напоминала ковёр или что-то вроде. Это было свежее, новое и яркое ощущение. Я горела от стыда и в то же время понимала, что мне нравится это новое чувство: быть босоногой, идти босиком и нести туфли в руке. И уже даже было не страшно от того, что я прямо так зайду в дом:
Дом у Маринки был большой, двухэтажный, за высоким металлическим забором. Я всё ещё смотрела на сестрёнку так, как будто была немножко во сне. Она сошла с дороги на траву, достала из кармана шорт ключи и воткнула их в замочную скважину. Провернула с лязгом и открыла калитку:
— Заходи.
И зашагала, босая, по бетонной дорожке, которая вела через небольшой садик к дому. Я наступила сначала на траву, она была мокрая и мягкая, и щекотала каждую клеточку кожи. А потом на бетон. Бетон оказался грубый, на него было больненько наступать. Но к счастью, путь до порога предстоял короткий.
— Захлопни калитку там! — крикнула уже от дома Маринка. Она со сланцами в одной руке взлетела на три ступеньки. Я увидела, что на бетоне остаются грязные следы от её босых ног. Посмотрела — и от моих тоже!
Я перехватила туфли левой рукой, дёрнула тяжёлую калитку — она лязгнула, замок закрылся. Я медленно пошла, боясь поранить чувствительные ножки. Бетон был весь в мелких щербинках, такой же я могла видеть много где в городе, но, понятное дело, я никогда по нему не ходила босиком! И кто бы мог подумать, что он так впивается в подошвы, что каждый камушек норовит воткнуться и делает так больно!
— Да ты чего, Ник? — удивилась Маринка. — Иди скорей!