Мы — все люди, и привыкли жалеть инвалидов, не ожидая ответной благодарности. Но эта благодарность бывает очень сильной, и принимает иногда причудливые формы. И приступ сострадания может неожиданно привести к приобретению богатого сексуального опыта. Да и увечья не всегда настолько сильны, как кажутся на первый взгляд.
Слепой
Стою на перекрестке, у перехода, жду зеленый. Вдруг легкий толчок в спину.
Резко оборачиваюсь: — Куда прёшь? — Сзади парень замер. — Глаза разуй, не один на улице!
Он: — Я случайно! И смотрит. Вроде бы на тебя, но как-то сквозь. Как зомби. Опаньки! А в руках-то белая трость. Слепой. — Ой, извини. . Не заметил: Тебе на ту сторону? Кивает.
— Сейчас зеленого дождемся — переведу. — Спасибо. Куда идешь-то? — В школу, 417-ю.
— Знаю такую, для слабослышащих и слабовидящих.
Загорелся зелёный и мы перешли. — А чего один, без провожатого? — Меня парень из класса обычно водит. Он видит. Ждёт, когда выйду и ведёт. А сегодня вышел — нет его. Звоню — а его ночью скорая увезла. Ну, не возвращаться же, решил — как-нибудь доберусь. Обратно найдут провожатого.
— Ясно. Я тебя до школы доведу, это рядом с моим домом. В каком классе учишься?
— В десятом. Ничего себе?! . А на вид лет 15. — А чего так поздно? — Я сегодня во вторую смену. Завтра — в первую, у нас смены через день меняются.
На дверях школы читаю объявление — у всех десятых классов сегодня автобусная экскурсия в зоологический музей. — Не поеду я, нечего мне там делать! — Ну, в общем — правильно. А домой как доберешься? — Подожду, когда приедут. С кем-нибудь дойду.
— Ясно. Давай-ка так — сейчас ко мне. Пожрём, потом мне надо часа два поработать на компьютере, а потом я тебя домой отвезу. — Нет! — Он замотал головой. — Неудобно как-то. — Забудь!
Холостяцкая еда проста и быстра в приготовлении. Потом отвел его к дивану, чтобы отдыхал, а сам — за комп. Закончил только часа через четыре. Было уже 7 вечера.
— Ехать надо, а то домашние будут волноваться. Живешь с родителями? — Да, нет, с дядькой, да и нет его сейчас, уехал на две недели. — Как один-то будешь? Еда есть? — Что-то дядька оставил, перебьюсь. — А завтра как в школу? — Дозвонюсь до учительской, может кого и дадут.
Блин, сейчас вези его по морозу в пустую квартиру, чтобы завтра кто-нибудь может проводит в школу, а может и нет! — Давай-ка так. Я живу один. До завтра остаешься у меня, утром по дороге на работу тебя отведу в школу, а там — договаривайся насчет провожатого. Идёт? Он мялся, пожимал плечами, хотя видно было, что вариант его устраивает.
Самая большая проблема — с ночевкой. Запасной матрас был, да и подушка была, но на полу спать — холод собачий, у меня окна не заклеены, либо самому простужаться, либо его студить. А на диване тесновато вдвоем. А может и ничего — худенький он, поместимся. — А где туалет и где помыться можно? — Да, у меня совмещённый, иди в ванную, там всё вместе. Ах, да: Пойдем отведу. Вот полотенце, вот туалетная бумага. Назад до дивана доберешься? — Да, конечно.
: Он довольно быстро засопел, да и я почти сразу засыпать начал. Он во сне елозил своей задницей, вдавливая её в меня, ища удобную позу и тепло. Потом затих. Меня тоже разморило, и я закрыл глаза…
: Вырубился я практически сразу. Но спал неспокойно. Снился секс — отвязный, откровенный, взрослый. Я с полной отдачей имел каких-то баб, причем с таким ощущением реальности, что очнулся весь в мыле, а член стоял колом и просто дымился.
И ладно бы только это! Но он со всей дури упирался парню в задницу. Как я его не надел? Хорошо, что парень устал и крепко спал, а то объясняйся потом! Я как мог вжался спиной в стену, чтобы ослабить контакт. Вроде получилось. Да-а-а-а! Нужно реально чаще трахаться, а то вон как реагирую на живое тепло в постели!
Постепенно член опал, и я попытался заснуть. Парень зашевелился, лег свободнее и опять прижал задницей меня к стене. Да, ладно, уже вроде всё прошло, ничего не почувствует! Так и уснули. Только спать мне в эту ночь было не дано.
Снился уже этот парень, который откровенно меня ласкал и лапал, доводя до исступления. Уже ничего больше не хотелось, кроме немедленной разрядки — куда угодно и в кого угодно. Хоть и во сне, но я физически ощущал реальность насилия над моим членом, который до боли раздулся и окаменел, рвясь к последней черте, к последней преграде, которую готов был порвать в клочья. Уже не чувствуя различия между сном и реальностью, я открыл глаза — и ох@ел. Парень, не снимая с меня боксёрок, обтянул ими мой член, засунул его в рот и остервенело, со всей дури, на него насаживался. Надо бы отпихнуть, дать затрещину, чтобы он летел вдоль всей комнаты, но не было сил уже ни на что — все чувства сосредоточились на головке члена, на приближении того момента, который было уже не предотвратить. И в судорогах, сквозь ткань боксёрок, сперма пробила себе дорогу, дойдя до жаждущей её глотки. И как младенец высасывает сироп из ватки, завернутой в марлю, так и он, зажав опадающий член внутри ткани, высасывал остатки пахучего сока.
Я лежал опустошенный и оглушенный. Уже не было смысла скрывать, что я не сплю. Я сгрёб в кулак его шевелюру и подтянул его голову к себе:
— Это что такое было, щенок?
Он закрылся руками, как бы спасаясь от удара.
— Ты что творишь, сучёнок?
Он начал потихоньку всхлипывать: — Я думал, вы сами хотели!
— С чего ты это решил?
— У вас был такой: Вы так сильно возбудились:
— Стояк у меня был? А не твоих ли рук это дело?