Эдик, глядя на фотографию, называет город… город на юге Урала.
— Я два года… точнее, два лета… два лета подряд ездил к нему в гости, а потом жене его показалось, что он уделяет мне слишком много времени — что-то ей не понравилось… ну, и на третий год отец меня на каникулы уже не позвал — в гости не пригласил. И связь с ним я потерял… а альбом запомнился! — Эдик, глядя на меня, улыбается, сам удивляясь тому, как могло случиться-произойти такое совпадение. — Почти тот же самый альбом… бывает же так!
— Да уж… кто б мог подумать! — говорю я. Какое-то время мы оба молчим, глядя на фотографии… действительно: кто б мог подумать!
— Виталий Аркадьевич…
— Да, Эдик? — отзываюсь я, слыша, как голос Эдика чуть напрягается.
— Вы предложили мне посмотреть ваш дембельский альбом… предложили, пообещав мне бонус… ну, то есть, в том случае, если я угадаю… — Эдик говорит всё это, не глядя мне в глаза… он говорит, шелестя калькой — механически переворачивая листы с наклеенными на них фотографиями, и я вижу и слышу, как Эдик, глядя вниз, тщательно подбирает слово за словом.
— Да, Эдик… — отзываюсь я. — Если ты угадаешь… всё правильно — это было моё условие… и что?
Эдик, отрывая взгляд от альбома, смотрит на меня, стоящего рядом, снизу вверх — смотрит мне в глаза.
— Виталий Аркадьевич, я не знаю… то есть, я могу, конечно, показать сейчас пальцем на любого в вашем альбоме, с кем вы вместе служили, но… в этом не будет никакой логики. Это будет просто тык пальцем, а вы ведь… вы спросите меня, почему я показал именно на этого вашего сослуживца, а не на кого-то другого… так ведь? — Эдик вопросительно смотрит мне в глаза, но мне кажется, что вопрос, который сквозит в его взгляде, совершенно не связан с вопросом, прозвучавшим в его двух последних словах.
— Да, Эдик… я об этом тебя непременно спрошу, — говорю я.