— Пацаны, блин не лезет, что делать.
— Да оружейного масла плесни, или лучше скипидара, чуть не во весь голос заржал сержант.
— Да я серьёзно, прошептал Шурик.
— А если серьёзно, то пальцем с пизды возьми смазки, намажь залупу, и её дырку, Природная смазка самое лучшее средство, проверено, любой хуй, в любую жопу можно затолкать. Посоветовал сержант.
И обильно смазанный анус, с радостью принял увлажнённую головку. Ствол с толстой жилкой, встречая не большое сопротивление, следом проскользнул за ней.
— Пацаны, а в жопе то, как классно, лучше, чем в пизде, так плотненько, как у целки. Сказал Шурик и запрыгал как молодой кобелёк.
— С понтом ты целку пробовал, засмеялись они.
Друзья трахали её и сверху и снизу с разными темпами. Тело Лерочки болталось как льдинка в проруби, и от бурных движений начало пробуждаться. Спящая нимфа окончательно проснулась, когда сержант загнал свой полу стоячий агрегат ей за щёку. Она развела челюсти, и полость рта заполнилось мягким органом. Он сдвинул голову Леры с груди Мирона на край плеча и стоя на коленях, стал трахать её сладкий ротик по полной амплитуде. Член быстро напрягся до твёрдости стали и уже входил по самые гланды.
Такие наслаждения прекрасная муза испытывала впервые, ей казалось, что происходящий нескончаемый оргазм разорвёт ей душу и сердце. Витая где-то в облаках, она молила бога, чтобы это никогда не кончалась.
Старание заглотить глубже член сержанта, вызывало лёгкий рвотный рефлекс, и обильное выделение слизистой жидкости, которая перемешиваясь со слюной, стекала по щеке на плечо дневального. Почувствовав, что-то вязкое и тёплое на своём теле, Мирон спросил:
— Товарищ сержант вы, что кончили ей в рот, у неё ручьём бежит по щеке.
Тот только взглянул на симпатичное личико со своим жезлом во рту, и не удержавшись, тут же разрядил глубоко в горло. Загнанный член по самые помидоры и неприятная сперма, вызвали тошнотворный эффект. Она рыгнула в пах обидчику и несколько раз на грудь счастливого очкарика.
Рвотный рефлекс разбудил основательно от транс-алкогольного состояния, и она взорвалась. Опёршись руками о края металлической кровати, она резко привстала. Шурик, кочегаривший её сзади от неожиданности упал на пол, чуть не сломав свой изогнутый стручок, торчащий в тугом очке. Оставаясь насаженной на большом стержне Мирона, она чувствовала, как что-то огромное до предела растягивает её вульву и давит на матку. Ей не хотелось выгонять этого толстомясого хомячка из своей норки, поэтому ругая всех, и всю Армию мира матерными словами она как бы невзначай двигалась на нём, жестикулируя руками. А когда этот хомячок от страха превратился в дохлую мышку, Лера встала, затянула поясок на халате и приказала навести порядок и принести тазик тёплой воды.
Она не стала поднимать шум, тем самым позоря себя, и попросила их молчать, иначе посадит за изнасилование.
Рано утром её разбудила мать.
— Ну как дочка, офицерик понравился?
— Нет, не понравился, дерзко ответила Лера.
— А что так, от них знаешь, какие красивые дети рождаются, подсмеивалась мать.
— Знаю, на себя много раз смотрела. Продолжала дерзить она.
— Так дала бы и нам проблем меньше, и сама бы забрюхатела, глядишь и родила девочку. А то твой Роман только пацанов сопливых может строгать.
— Да пошла ты: закричала Лера, собрала вещи, и одна отправилась на вокзал.
Лёжа на верхней полке купе, Лера переваривала события сегодняшней ночи. Она не ругала и не винила себя, возбуждённая до предела, сейчас она хотела как никогда только своего мужа. Повернувшись на животик, она сдвинула лямку трусиков, ввела средний пальчик во влагалище, а остальные, зажав в кулачок, прижала в области клитора. При каждом наезде на стыки рельс, поезд содрогался, и вибрации передавались от жёсткой полки, через конечность руки, к нежным частям вагины. Ей даже не надо было стимулировать себя. Приятная дрожь расходилась от промежности ко всему телу. Кончая раз за разом, она представляла под собой своего мужа, но она, и подумать не могла, какой дикий секс ждёт её дома.