"ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ"
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЛЕНА
Часть 2-я
После танцев, по обыкновению, мы принимали с Париным "наркомовские" и шли домой. Помню, попросил его рассказать о Лене подробнее. Санёк внезапно стушевался, что стало для меня неожиданностью… и насторожило.
Если вкратце, то его рассказ свелся к следующему: у Лены были два ухажера. Не одновременно, конечно. Девки болтали, что в первого она влюбилась без памяти, но тот, наигравшись, бросил ее и завел другую кралю. Ленок месяц ревела, ходила с красными глазами и с невыспавшейся физиономией. Лейтенант тот, по пьяне, хвастался, как она умоляла его жениться на ней… говорила, что безумно его любит, что у нее никогда не было такого мужчины, как он. Сволочь лейтёха!
Потом у нее был роман с другим "двухзвёздочником". "Кажется, они недавно расстались", — сказал мне Парин.
— Опять ее бросили?
— Не-е, сама… ну, так девчонки говорили.
С этим Ленкиным "номером 2" у меня произошла стычка, но о ней позже.
Поздний вечер, суббота. Дотопали до дома, Сашка позвал к себе "на посошок". Добавили. Выходя от Парина, я решил стукнуть в Ленкину дверь: хотелось узнать, почему она так быстро ретировалась, не попрощавшись?
Стучу. Тишина. Стучу сильнее. Тихо. Затем слышу шаги, дверь открывается. На пороге в ночнушке ее соседка: "Чего тебе?". "Где Лена?". "Нету её!", — и тянет ручку на себя. Вставил в проём носок туфли: "Врёшь ведь! Дома она!". И кричу в темноту комнаты: "Лен!". "Нет её, сумасшедший! Хочешь, сам убедись", — и машет рукой направо. Приоткрываю дверь в ее комнату — темно и пусто. "Убедился? Ну, тогда вали отсюдова!", — и закрыла калитку.
"О-о-отво-о-ори-и-и потихо-о-оньку кали-и-итку и во-о-ойди-и-и в летний сад ты как те-е-ень… ".
"Где же она?", — стучит мысля в полупьяном мозгу. И включается МОЯ БОГАТАЯ фантазия. Более, чем богатая. Живо представляю порнографические картинки с ее участием: теплая ночь… кустики-полянка… поцелуи-ласки… "Вот, зараза! Приглашала на танец, прижималась, а сама сбежала с кем-то! Трахается щас, бл…!".
Нагруженный доверху переживаниями СОБСТВЕННОГО ПРИГОТОВЛЕНИЯ, пошел к себе спать. "Идите вы все на х… й!".
После обильных возлияний накануне, поутру проснулся рано (с тех пор так и укоренилось такое свойство организма: вскакивать с бодуна, ни свет ни заря) . Первая мысль — вчерашние переживания перед сном. Не то, чтобы было жутко обидно, но задело меня Ленкино бегство сильно.
"Слышь, Сяв! Ты чё? . . Ну, кто ты ей? . . Кто она тебе? . . Что у вас было, чтобы высказывать ей претензии? Угомонись, блин, егоза. Заколебал, дурилка".
Голова не болела даже от мешанины спиртного (что значит — молодость!) . Умылся, привел себя в порядок, закурил. Воскресенье, выходной, день полностью свободен.
"Чем займемся?" — снова разговариваю сам с собой.
К описываемому моменту я находился на чужбине уже больше месяца. Первые "ахи" и "охи" от пребывания за границей схлынули. И периодически стала накатывать тоска: жена за тысячи километров, а ты тут один кукуешь. В пору брать член в руки… И вроде как, все в порядке, но понятие "в порядке" — лишь верхний слой "наполеона". Не пропитанный кремом. Даже черствый местами. Невмоготу мне стало в то утро, навалилось. Гормоны взыграли, что ли? Мужик, всё-таки!
Встал с кровати. Мои "сокамерники" дрыхли без задних ног. Внутренне собрался, сконцентрировался. От похмелья не осталось и следа. Тихо вышел из комнаты, тихо прикрыл дверь. Выхожу в коридор "Массандры".
Воскресное утро. "Массандра" нежится в постелях: кто в холодной и одинокой, кто — под бочком у супруги-супруга. Подхожу к Ленкиной двери. Стараясь не производить шума, стучу. Открывают через 10 секунд (я считал!) . Она! Полусонная. В каком-то белом одеянии — коротенькое "нечто", выше колен. Как это у них называется? . .
Не особо сознаю, что делаю, всё на экспромте. Надежда на что? . .
Ее взгляд полон удивления, но ничего не произносит.
— Впустишь?
Молча отодвигается в сторону, пропуская меня вовнутрь. Показывает рукой — "ко мне сюда". Я уже знаю КУДА — вчера разведал.
Её комната. Солнце, пробивающееся сквозь закрытую занавеску. Лена обходит меня и юркает в еще не остывшую постель. Натягивает одеяло до подбородка. Молчит.
Не знаю, что делать, куда себя деть, что сказать.
— Что встал, как вкопанный? Садись.