Но я еще не знал, какую месть придумал ей старый хрен. Через 20 минут после начала сеанса дверь открылась, и в кабинет заходит чувак. "Иван Иванович, к вам можно?" Дашка дернулась, сжалась инстинктивно… "Даша, не дергайся! Петр Петрович, что вы хотели?"
И Дашка вынуждена была оставаться в той же позе, пока Петр Петрович, косясь на нее, обсуждал что-то с Иван Иванычем, не прекращавшим работать. Чувак не закрыл за собой дверь, и в комнату заглянула ещё какая-то тетя. Увидев голую Дашку, она ойкнула и закрыла дверь, но Иван Иваныч крикнул — "Да, Ольга Ивановна, что вы хотели?".
В общем, в кабинет постепенно набивалась куча народу. Голая Дашка сидела естественно и, казалось, ничего не стеснялась. Ольга Ивановна, тактичная женщина, чтоб её кто-то в ванной раком заснял, повернулась к Дашеньке и говорит: "О, да ведь это Дарья ***, наша надежда! Что, Дашенька, решила попробовать себя и в роли натурщицы? Очень красиво сидишь, молодчинка".
И чувак повернулся к Дашке — "Та самая Дарья ***? Видел, видел работы — очень хороши. Вот уж не думал, что познакомимся в такой обстановке" — и прячет сальную улыбку в усы. Ух, художники! — думаю я. Дашенька всем улыбается, говорит — "Здравствуйте, извините, что не встаю — мне Иван Иваныч не разрешает шевелиться". Нечего делать — Иван Иванычу приходится рассказывать о нашем проекте, представить меня… "Вы Дашин муж? Вам повезло, у вас такая талантливая и очаровательная жена" — говорит мне усатый Петр Петрович. Я несу всякую вежливую околесицу, как заправский светский лев. А Дашка-то моя сидит голая во время всего этого! Да уж — покруче, чем в Крыму…
*****
Скоро чуваки сообразили, что мешают Ивану Иванычу, и удалились. "Иван Иваныч, может, дверь на защелку закрыть, чтоб вам не мешали?" — спрашиваю я. "Что вы — не понимаете, что я всем постоянно нужен?" — отвечает старый хрен, будто у него мобилки нет.
К нам заглядывали каждые 5 минут. И в этот день, и во все следующие (Дашка позировала 4 дня) . Её видел голышом, по-моему, весь институт — и преподы, и однокурсники, и даже слесарь. Ну, Иван Иваныч, удружил! А Дашка, казалось, совершенно не смущалась, и во время перерыва, не одеваясь, делала гимнастику безо всякого стеснения — вытягивалась, садилась на шпагат, выгибалась голышом в самых невозможных позах, мотая сисями.
В таком виде её и застала группа студентов, пришедших к Иван Иванычу по своим делам. Они все прямо остолбенели, увидев голую Дашку на полу, растопырившую ноги волосатой киской вперед. Она, правда, тут же поднялась, вышла им навстречу непринужденно, как в вечернем платье, насмешливо так здоровается со всеми, и рассказывает, что позирует Ивану Иванычу "вот в таком интересном наряде". Пацаны пялились на неё так, будто никогда не видели голого женского тела… впрочем, правда — такого, как у Дашуньки, не видели. А она совсем рядом с ними стала — так непринуденно, будто они на переменке общаются — и спрашивает у Иван Иваныча: "Иван Иваныч, можно я отдохну — поболтаю с ребятами минутку?" Иван Иваныч опешил, да и я, признаться, тоже. Он ответил "можно, Даша, только недолго"… Я думал — неужели она пойдет голой в коридор? Но она взяла курточку, свесив грудки, когда наклонялась (я щелкнул ее в этот момент) , накинула прямо на голое тело, и вышла босая в коридор, сверкая голыми загорелыми ножками. Куртка прикрывала ее чуть ниже бедер, и я представлял, что делалось с пацанами, когда они смотрели на нее.
Сам я постоял в нерешительности, а потом говорю старому хрену: "Иван Иваныч, я тоже выйду". "Выходите, выходите, верный пес" — говорит этот гений, перекладывая свои краски и не глядя на меня. "Вы, видимо, перепутали: я верный муж, а не пес" — говорю я ему и выхожу в коридор.
Точно: Дашка стоит среди ребят, у тех — лица обалдевшие, в красных пятнах, — а она что-то говорит, хохочет, двигается непринужденно — вошла во вкус! Из под куртки виднелся низ её попки. Увидев меня, она повернулась ко мне, говорит "Вить, я так устаааала сидеть там…" , и сладко так потягивается всем телом — куртка поползла вверх, выше пояса, и я увидел её пушистый лобок, а ребята — всю её роскошную попку сверху донизу. Ах ты, моя скромница-бесстыдница, думаю я, ну погоди, дома я с тобой разберусь. Сама смеется, а глазки отчаянные, озорные, чертячьи.
… В общем, вот так вот это было. Через пару дней весь институт, конечно, знал, что профессор *** рисует Дашу голой. В этом, вроде, ничего такого не было — художники привыкли иметь дело с обнаженной натурой, и в институте был даже специальный штат натурщиков, да и друг друга студенты периодически рисовали и выставляли всем напоказ — все это я знаю с Дашкиных слов. И все же… на нее оборачивались, общались с ней как-то по-новому, двусмысленно — и она тоже стала себя вести раскованнее и насмешливее. Не знаю, о чем там шептались "в кулуарах" и поползла ли за ней репутация шлюшки — но ухаживаниям Иван Иваныча все это, конечно, не способствовало, и он потом вел себя по отношению к ней совершенно обычно и нормально.
А нарисовал он ее, кстати, обалденно — очень красочно, чувственно и эротично. Сказалась атмосфера работы — если б он её, упаси Господи, трахал вместо того, чтоб рисовать — можно представить, какие бы получились картины:) . А тут — и искусству выгода, и мы довольны… А вот что будет на выставке и после нее, и как Дашке там вести себя — даже и подумать страшно. Когда пройдет — отпишусь.
А когда мы возвращались с Дашкой после сеанса домой — вначале она молчала, и только глазенки горели. Я ненавязчиво говорил о всякой ерунде, а в машине обнял её, гляну в глаза и спрашиваю откровенно: "ты возбуждена?" Она молчит секунду, краснеет, а потом говорит: "а ты как думаешь?" "Я — говорю, — думаю вот что" — и массирую ей грудь. "Заяц, стонет она, я ведь не дотерплю, уже и так внутри все горит…" Вешается мне на шею, трется об меня и шепчет: "я уже давно теку, как авторучка…"
Что было дома — можно не продолжать. И так — все четыре раза. Для моей чувственной девочки эти сеансы были хоть и большим испытанием, но и большим удовольствием. Я знаю, что это называется эксгибиционизмом, и вроде как считается извращением — ну и что? Какая разница, как это называется, главное, что мы любим друг друга и нам хорошо:)
Если вы узнали в Даше свою знакомую, большая просьба — не надо трезвонить об этом по "народному телеграфу" 🙂